Этюд 52 Начало

ЭТЮД # 52

***

Шашлычный пятачок на Горбушке. Громко звучит музыка: идет фестиваль на открытой
площадке. Камера направляется к одиноко стоящей девушке. Она небрежно одета и
на первый взгляд кажется совершенно непривлекательной. Перед ней на столике
стоит бутылка пива, а в руке - бутерброд с колбасой. Вид у девчонки неприветли-
вый. Она немного пьяна. В этой и последующих первых сценах она ведет себя как
кошка на чужих коленях - напряженно и с готовностью спрыгнуть. И одновременно
- так же беззащитно.

Подойдя к девушке, камера молча смотрит на нее. Девица нервничает, но не сбегает
и в атаку не бросается. Ждет. Глядя "в глаза" камере.

Мы слышим мужской голос. Он принадлежит хозяину камеру и сразу берет быка за
рога.

Он: Тебе хорошо?
Она: (с вызовом) Нет.
Он: Я могу помочь?
Она: А ты кто?
Он: Я - человек, который пробует помочь.
Она: Таких не бывает.
Он: А меня и нет.
Она: Тогда как же ты мне поможешь?
Он: Не знаю. Я попробую.
Она: А что ты попросишь взамен?
Он: Ничего.
Она: Так не бывает.
Он: Только так и бывает. Что ты хочешь?
Она: Увези меня из этого города.
Он: Куда?
Она: Куда хочешь.

В лесу.

Он: Тебе хорошо?
Она: Мне лучше.
Он: Ты хочешь поговорить или помолчать?
Она: Не знаю. Спроси меня о чем-нибудь.
Он: Сколько ночей в году?
Она: Одна.
Он: А дней?
Она: Ни одного.
Он: Сколько лет длится эта ночь?
Она: Не помню.
Он: Я похож на того, кого ты ждешь?
Она: Не знаю. Наверное, нет.
Он: Чего ты хочешь?
Он: Чтобы было хорошо.
Он: Как это сделать?
Она: Не знаю. Нужно дождаться. Но у меня не получается.
Он: Не хватает терпения?
Она: Не знаю.
Он: Ты считала ошибки?
Она: Первый десяток. Потом мне стало страшно, и я перестала.
Он: Ошибаться?
Она: Считать.
Он: С этим деревом ты не ошибешься.
Она: Ты о чем?
Он: Обними его.
Она: Зачем?
Он: Много лет назад здесь была битва. Люди, которым было плохо, били друг друга
большими железными палками, чтобы стало еще хуже или капельку лучше. Обними
того, кто проиграл. Он теперь живет в этом дереве.
Она: Что мне за дело до него? Это был волосатый, вонючий мужик, который трахал
собственную дочь.
Он: Откуда ты знаешь?
Она: Я слышу ее крик.
Он: Врешь.
Она: Вру.
Он: Часто врешь?
Она: Всегда.
Он: Обними дерево. Ты напрасно оскорбила его.
Она: Как я должна его обнять?
Он: Просто. Обнять и прижаться.
Она: Вот так?
Он: Да. Вот так.
Она: Хорошо.
Он: Вот видишь.
Она: Дерево тут не при чем. Хорошо с тобой. Ты скоро ко мне полезешь?
Он: А ты этого хочешь?
Она: Нет.
Он: Значит, нескоро.
Она: Это хорошо. Жалко, что тебя не бывает.
Он: Мне тоже жалко.
Она: Без тебя мне здесь страшно.
Он: В чем твоя беда?
Она: Я - растение. Или животное. А они хотят, чтобы я была человеком.
Он: То есть как они сами.
Она: Да. А у меня не получается.
Он: У меня тоже.
Она: Но ведь ты - один из них.
Он: В том то и дело. Так еще хуже.
Она: Я еще я плохая.
Он: Почему?
Она: Меня двое. Или трое. Они все разные.
Он: И не слушаются друг друга?
Она: Они друг друга убивают.
Он: Как?
Она: Не знаю. Вот сейчас одна из них хочет, чтобы ты ко мне полез.
Он: А вторая?
Она: А второй будет больно, если ты это сделаешь.
Он: Что же мне делать?
Она: Что бы ты не сделал, одна из них будет сыта, а другая - несчастна.
Он: А есть еще третья?
Она: Да. Но она - маленькая. Ее легко прогнать. Она играет в куклы и иногда не
замечает, что они - живые.
Он: Она злая?
Она: Нет. Маленькая. А с твоим деревом хорошо. Оно - как большая кукла.
Он: Живая.
Она: Это неважно. Важно, что с ним можно играть.
Он: Нам пора возвращаться.
Она: Я не хочу.
Он: Тогда разденься.
Она: Еще чего.
Он: Тогда поехали в город.
Она: Не хочу.
Он: Тогда разденься.
Она: Зачем?
Он: Чтобы освободиться.
Она: А ты никому не покажешь эту пленку?
Он: Я покажу ее всему миру.
Она: Зачем?
Он: Чтобы весь мир полюбил тебя.
Она: Мне стыдно раздеваться перед всем миром.
Он: Это неважно.
Она: Ты уверен?
Он: Да.
Она: А куда мне сложить вещи?
Он: Мне все равно. Постели их на землю. Я хочу, чтобы ты потом легла.
Она: Мне кажется, что я делаю что-то не так, но мне это нравится.
Он: Разденься - и ложись.
Она: И ты ко мне полезешь?
Он: Если все трое внутри тебя меня позовут.
Она: Так не бывает.
Он: Значит, не полезу.
Она: Хорошо.

Обнаженная, лежит на земле. Камера целомудренно ограничивается ее лицом и пле-
чами.

Она: Что мне теперь делать?
Он: Ничего. Тебе не холодно?
Она: Нет. Мне хорошо. Очень теплый ветер.
Он: Ты ведь растение, помнишь?
Она: Конечно. Я - растение.
Он: Или маленькое животное.
Она: Да.
Он: Я могу покормить тебя. Ты станешь ручной?
Она: Я бы с удовольствием. Но та, другая внутри меня сейчас так обидно хохо-
чет!
Он: Выпусти ее наружу. Я поговорю с ней.
Она: Я уже здесь. Будем дальше болтать или делом займемся?
Он: Я тебя не хочу.
Она: Кого же ты хочешь?
Он: Ту. Другую.
Она: А может, третью? Которая с бантиками?
Он: Может быть, и третью. Только не тебя.
Она: Почему же?
Он: Ты - враг. С тобой мы будем биться насмерть.
Она: Вот и начинай прямо сейчас. Затрахай меня до смерти.
Он: Одевайся.
Она: Струсил?
Он: Нет. Просто сейчас это единственный способ тебя прогнать.
Она: Я вернулась. Мне холодно и я хочу одеться.
Он: Да. Нам пора.
Она: (одеваясь) А ведь я тебе соврала.
Он: Я знаю.
Она: Нас не трое.
Он: Да.
Она: Есть еще одна, которая любит деньги. И дома. И машины. И красивые вещи.
Он: И еще одна?
Она: Да. Которая хочет быть мамой.
Он: Что же мне делать с вами всеми?
Она: А нужно что-то с нами делать?
Он: Надеюсь, хоть одна из вас хочет вернуться в город.
Она: Да. Мы возвращаемся.

***

Статс-кадр

***

Магазин

Продавщица: Вы думаете, это то, что надо?
Он: Смотря для чего вам нужна камера.
Продавщица: Я собираюсь снимать свадьбы.
Продавщица: Идеально. Лучшее качество за такую цену. За три-четыре свадьбы она
окупится. У вас есть компьютер?
Он: Да.
Продавщица: Вы сможете сбросить на него весь снятый материал - и обработать на
большом экране.
Он: Прекрасно. Какое увеличение она дает?
Продавщица: В 16 раз.
Он: На что нужно нажать?
Продавщица: Нащупайте под указательным пальцем рычажок. Есть?
Он: Ага.
Продавщица: Потяните его вправо... Ну, как?
Он: (грудь продавщицы крупным планом) Работает.
Продавщица: В другую сторону, соответственно, уменьшит... Получается?
Он: (все удаляется) Отлично. Как пирожок Алисы.
Продавщица: Что, простите?
Он: Неважно. Я ее беру.
Продавщица: Отлично.
Он: Теперь - дело за свадьбой.
Продавщица: Езжайте на Поклонную гору. Там их сколько угодно.
Он: А вы не собираетесь замуж?
Продавщица: Нет. Я собираюсь разводиться. Вы не снимаете разводы?
Он: Нет. Я снимаю свадьбы.
Продавщица: Значит, нам не по пути. Будете брать за наличные?
Он: Да.
Продавщица: Выписывать?
Он: Выписывайте.
Продавщица: С вас четыреста пятьдесят условных единиц.
Он: А если безусловными рублями?
Продавщица: Минуточку... Тогда тринадцать тысяч четыреста тридцать.
Он: Хорошо. Как ее выключить?
Продавщица: Нажмите на красную кнопку под большим пальцем.
Он: Вам хорошо?
Продавщица: Простите?
Он: Вам хорошо?
Продавщица: Не поняла.
Он: Ладно. Где, вы говорите, эта большая красная кнопка?..

Изображение кувыркается и гаснет.

***

Снова Горбушка, незадолго перед первой сценой. На шашлычной площадке вы-
пивают друзья. Приходится орать, чтобы услышать друг друга.

Петрович: Ну?
Илюнчик: Значит, так. Еще по одной - и в Сочи.
Петрович: В Сочи.
Илюнчик: В Сочи.
Он: А камеру обмыть?
Илюнчик: Вот я и говорю. Еще по одной - за камеру...
Петрович: За камеру...
Илюнчик: И в Сочи.
Петрович: И в Сочи.
Он: А станцевать?
Илюнчик: Не вопрос. По одной, танцуем - и в Сочи.
Петрович: По одной.
Он: За камеру.
Петрович: За нее!

Выпивают и танцуют под очень громкую музыку.
Танцуют смешно, синхронно. Возвращаются к столу.

Илюнчик: Все. По одной - и в Сочи. Беспримерный перелет.
Петрович: Подожди. Я еще стих прочитаю.
Илюнчик: А в Сочи? (обиженно)
Петрович: Ты что, не видишь? Нас Андрюша на камеру снимает! А ты тут
капризничаешь, как маленький, честное слово.
Илюнчик: Ладно. Читай стих - и в Сочи.
Петрович: (приняв позу) Стих... У тебя там все видно?
Он: Как на ладони.
Петрович: Я красивый?
Он: Аполлон.
Петрович: От Аполлона слышу. Стихотворение. Агния Барто. В лесу родилась
елочка, в лесу она и...
Илюнчик: А Бобик жучку дрючит раком. Чего стесняться им, собакам... Поехали!
Петрович: Илюнчик, тебя в Сочи не пустят, потому что ты - лох, и поэзии чужд.
Илюнчик: Ну что вы меня обижаете всю дорогу?
Петрович: Тебя обидишь...
Он: Петрович, читай дальше! Душевно получается.
Петрович: Зимой и летом стройная, красивая была...

Камера уходит от стола и шарит по соседним столикам. Результатом ее прогулки
становится находка девушки с пивом и бутербродом. Камера, не раздумывая, нап-
равляется к ней.

Илюнчик: Андрюш, ты далеко?
Он: Не дальше Сочи. Выпейте за мое здоровье.

***

Поезд. Камера стоит на столе и показывает унылые пейзажи за окном. Весенняя
грязь сквозь оконную пыль выглядит удручающе. Арматура торчит из нее, как
кости из открытых переломов.
Стук колес.

***

Московский зоопарк, солнечный день. Камера у Него в руках.

Она: Зачем мы здесь?
Он: Посмотреть на себя.
Она: А ты кто?
Он: Угадай.
Она: Наверное, ты хочешь быть слоном.
Он: Все хотят быть слоном. У него такие большие яйца...
Она: Но ты не слон.
Он: Нет.
Она: А кто?
Он: Не знаю. Ты мне скажешь.
Она: Давай сначала найдем меня.
Он: Ты не забыла, что вас много?
Она: Клеток тоже много. Давай поищем.
Он: Давай.

У озерного загончика с фламинго. Она - на фоне птиц.

Она: Похожа?
Он: Давай подумаем. Фламинго - красивая и глупая птица. Летает стаями, похо-
жими на сошедшие с ума закатные облака... Нет. Ты непохожа на фламинго.

Она показывает в сторону толпы людей.

Она: А на них?
Он: Нет. Для меня ты никогда не будешь похожа на них. И самым большим нес-
частьем для тебя будет родить человеческого детеныша.
Она: На что же я похожа, господин пророк?
Он: А вот на что (срывает придорожный цветок). Это - карликовая орхидея с пла-
неты Чах. Дома она вырастает до трех метров и способна убивать запахом.
Она: Но мы - не на планете Чах.
Он: Нет.
Она: Поэтому я здесь такая маленькая.
Он: И такая чужая.
Она: А ты знаешь кто?
Он: Уже догадалась?
Она: Да! Ты - воробей. Где обедал воробей?.. Знаешь такой стишок?
Он: В зоопарке у зверей.
Она: Вот-вот. А обедал он карликовыми орхидеями с планеты Чах.
Он: Но одну пожалел и не съел.
Она: А что же он с ней сделал?
Он: Отвез домой.
Она: И?
Он: Умер от запаха, когда она выросла.
Она: Боже, какие страсти.
Он: Ты обиделась на то, что я назвал тебя маленькой?
Она: Да!..
Он: Но ведь ты на самом деле не маленькая.
Она: Пойди и расскажи это всем. А я посмотрю, как они тебе поверят.
Он: Что нам до всех? И что всем до воробья и пучка травы?
Она: Ага. (пауза) И что воробью до пучка несъедобной травы...
Он: Кстати, о несъедобной траве. Не пора ли нам немного подкрепиться?
Она: Ага. Может, вырасту на пару метров.

Уходит, камера гаснет.

***

Поезд несется дальше, под стук колес.

***

Кафе.

Она: (отпивая коктейль) Вкусно. Кажется, я уже пьяная.
Он: А какая ты когда пьяная?
Она: Никакая. Ненавижу всех.
Он: И себя?
Она: Нет. Себя ненавижу, когда трезвая. А когда пьяная - люблю.
Он: Расскажи что ни будь.
Она: Нет. Я лучше послушаю. Вот ты мне скажи, воробей,..
Он: Да?
Она: Зачем все эти разговоры? Чтобы потом меня трахнуть?
Он: Конечно.
Она: Правда?
Он: И да и нет.
Она: А зачем еще?
Он: Ты еще не забыла, что тебе было плохо?
Она: Почему "было"? Мне и сейчас хреново.
Он: Но хоть немножко лучше?
Она: Немножко лучше.
Он: И мне с тобой лучше.
Она: Правильно. Потом мы будем трахаться - и нам на пять минут станет совсем
хорошо.
Он: Наверняка.
Она: А потом ты зацепишь на Горбушке другую бабу, и тоже отвезешь ее в лес, и
попросишь раздеться под каким-нибудь деревом. А может, под тем же самым.
Он: Может, и так. Если она захочет в лес, как ты.
Она: Потом ты отведешь ее в зоопарк...
Он: Если она захочет.
Она: Да. Если она захочет. И будешь говорить, что она не похожа на фламинго, а
похожа на дикую орхидею с планеты Швах...
Он: Чах.
Она: Неважно.
Он: Важно!
Она: Не ори.
Он: Не буду.
Она: И тоже трахнешь, и снова пойдешь на Горбушку. Ведь так?
Он: Может, и так. Не знаю.
Она: То есть для тебя мы план построили. так?
Он: Хороший план. Ничего не имею против.
Она: Ну, а мне-то что делать?
Он: А что ты делала ДО этого?
Она: Не помню. Ленилась. Ждала.
Он: Глотка родниковой любви...
Она: Что-то вроде того.
Он: Так зачем ты сейчас норовишь насрать в колодец, из которого собираешься
пить?
Она: Ой-ой-ой... Да мы, никак, рассердились.
Он: Нет. Продолжай.
Она: Я просто хочу спросить. Зачем вся эта херня про орхидеи и воробьев, если
ты просто хочешь затащить меня в постель. Ведь, насколько я помню, в лесу ты
уже мог это сделать.
Он: Чуешь подвох?
Она: Чую.
Он: У меня нет ответа.
Она: Может, просто не стоИт?
Он: А ты положи туда ножку и подожди полминуты.
Она: Прямо сейчас?
Он: Почему бы нет?
Она: Налей мне еще рюмку.

Он наливает. Она пьет.

Она: Кладу?
Он: Клади.
Она: Продолжаем разговор.
Он: А нечего продолжать. Я же тебе сказал, что у меня нет ответа.
Она: Ну, ты хотя бы спроси меня, что я о тебе думаю.
Он: Что ты обо мне думаешь?
Она: Ты - взрослый дядька, который изо всех сил пытается выглядеть мальчиком,
но у него ни черта не получается.
Он: Угадала.
Она: А зачем тебе... Ого! Кажется, получилось... Ногу убирать или оставить?
Он: Убирай.
Она: Так зачем тебе это?
Он: В детстве все было хорошо, а сейчас плохо.
Она: Ах, да! Десять лет назад тебя любили девочки, а сейчас не любят.
Он: Не в этом дело. Десять лет назад я мог плакать от музыки. И это было при-
ятно.
Она: Ты не один такой. Все перестают плакать от музыки, как только для слез
находится более серьезные поводы.
Он: Да. Но не все помнят, КАК это было приятно.
Она: А ты помнишь?
Он: Да.
Она: Бедный.
Он: Да.
Она: Зачем же тебе я, дядя мальчик? Я ведь уже взрослая, хоть и маленького
роста.
Он: Такая, как сейчас, ты мне незачем.
Она: Ну и вали отсюда.
Он: Как скажешь...

Камера гаснет.

***

Камера по прежнему стоит на столике в купе, направленная в окно.
Стук колес.

***

Знакомый лес, на следующий день. Сначала пусто, потом вдали мелькает кур-
тка. Камера следит за Ее приближением. Она подходит к камере и смотрит в
нее, виновато улыбаясь.

Она: Здесь и сейчас?
Он: Да.
Она: Выключи камеру.
Он: Ты просишь?
Она: Я требую.
Он: Хорошо. Только загляни в нее напоследок. Как в колодец.

Она смотрит в камеру и показывает язык.

Экран гаснет.

***

Камера по-прежнему конспектирует виды из окна

***